Дверь в лето - Страница 54


К оглавлению

54

– Конечно, надо быть полным психом, чтобы переезжать в Калифорнию. Я бывал там во время войны, видел все. Спроси у Дженни, она коренная калифорнийка – это ее тайный грех. Ее туда багром не затащишь. А здесь – чудесные зимы, свежий горный воздух, великолепные…

– Я никогда не зарекалась вернуться в Калифорнию, – сказала Дженни, оторвавшись от вязания.

– Что такое, дорогая?

Дженни не любительница трепаться. Если уж она заговорила, значит ей есть что сказать.

Она отложила спицы – добрый знак.

– Дорогой, в Калифорнии мы могли бы вступить в клуб Дубовой Долины. Они там купаются круглый год. Когда мы в последний раз приезжали в Боулдер, весь бассейн был затянут льдом.

Наконец, наступил долгожданный день – 2 декабря 1970 года. Я тянул с отъездом до последней минуты. Из-за чудовищной дороговизны деталей я совсем издержался, и мне пришлось занять у Джона три тысячи в счет будущих прибылей. Он позволил мне написать расписку, потом порвал ее и бросил клочки в корзину.

– Расплатишься, когда станешь миллионером.

– Это будет лет через тридцать, Джон.

– Неужели так долго?

Я задумался. После нашей первой встречи он ни разу не попросил меня рассказать мою историю. Да и тогда он прямо заявил, что не верит ни одному моему слову – однако поручился за меня в клубе.

Пришло время рассказать ему все до конца, я так и сказал ему.

– Может, разбудить Дженни? Она тоже имеет право узнать обо всем.

– М-м… не стоит. Пусть себе спит, пока не придется прощаться. Дженни – цельная натура, Дэн. Уж если она любит человека, ей наплевать, кто он и откуда взялся. Если хочешь, я потом ей все перескажу.

– Как знаешь… – И я подробно рассказал ему все, изредка прикладываясь к стакану с прохладительным (у меня были причины не прикасаться к алкоголю) и кончил тем мгновением, когда мы встретились на горном склоне близ Боулдера. – Вот и все, – сказал я. – Пожалуй, стоит сказать еще об одном. Мне пришлось падать, правда не высоко. Это значит, что для строительства лаборатории грунт насыпали. А если бы его срыли бульдозером, я бы оказался заживо погребенным под землей. Скорее всего, вы бы тоже погибли – такой взрыв может стереть в порошок весь округ, хотя никто не знает, что случается, когда две массы одновременно оказываются в одной и той же точке пространства.

Джон молчал, прикуривая.

– Дэн, ты много рассказывал мне о будущем Лос-Анджелеса – я имею в виду Большой Лос-Анджелес. Я дам тебе знать, когда сам проверю, насколько точен твой рассказ.

– Все точно. Разве что забылись кое-какие мелочи.

– М-м… все логично. Но пока позволь мне считать тебя самым приятным психом из всех, что я встречал. Это не помешает тебе как инженеру… и как другу тоже. Ты мне нравишься, парень. К Рождеству я подарю тебе новую смирительную рубашку.

– Что ж, думай, как хочешь.

– Да, именно так. Иначе я сам сойду с ума… а это может не понравиться Дженни, – он взглянул на часы. – Давай-ка разбудим ее. Если я позволю тебе уехать, не попрощавшись с нею, она меня оскальпирует.

– Давай.

Они отвезли меня в Денверский Международный аэропорт, и Дженни чмокнула меня на прощание. Одиннадцатичасовым рейсом я отправился в Лос-Анджелес.

11

На следующий вечер, третьего декабря 1970 года, я взял такси и поспешил к дому Майлза. Я не знал в точности, в каком часу очутился там в тот раз, и поэтому решил приехать загодя. Отпустив такси за квартал до особняка Майлза, я подошел пешком. Было темно, у дома стояла только одна машина Майлза. Я отошел метров на сто и стал ждать.

Две сигареты спустя подъехала другая машина, остановилась. Фары погасли. Я подождал еще минуту, потом подошел к ней. Это была моя машина.

Ключа у меня не было, но это меня мало беспокоило: погруженный по самые уши в инженерные проблемы, я вечно забывал ключ в самых неожиданных местах, и поэтому давно выработал привычку держать в багажнике запасной. Я достал его и забрался в машину. Не зажигая фар, я снял машину с ручного тормоза и позволили ей катиться вниз по улице до угла, и только тогда запустил двигатель. На самых малых оборотах, без огней, я объехал квартал и остановился в переулке позади дома Майлза и как раз напротив его гаража.

Гараж был заперт. Я заглянул внутрь сквозь грязное окошко и увидел какую-то темную массу. Вглядевшись попристальнее, я различил очертания моего старого друга, «Умницы Фрэнка».

В Южной Калифорнии того времени гаражи строились без расчета на взлом. С замком я справился за считанные секунды. Гораздо больше времени я потерял, разбирая «Фрэнка» на составные части и запихивая их в машину. Перво-наперво, я отыскал чертежи и записи – они оказались там, где я и ожидал их найти. Я отнес их в машину и бросил прямо на пол, а уж потом занялся самим «Фрэнком». Никто лучше меня не знал его соединений, к тому же, я не слишком церемонился – все это ускорило дело, но все равно, вкалывать пришлось целый час.

Я едва успел затолкать в багажник последний блок (это было шасси от инвалидного кресла) и черепашьим ходом отогнал машину подальше, как завыл Пит. Ругая себя за неуклюжесть и нерасторопность, я обежал гараж и задний двор. Представление началось.

Я твердо обещал себе, что уж на этот раз обязательно наслажусь зрелищем Питова триумфа, но ничего не увидел. Хотя задняя дверь была открыта, проем оказался затянут сеткой, и ни один из бойцов так и не попал в поле моего зрения. Зато я слышал беготню, треск, леденящий кровь вой Пита, визг Беллы и прочее. Я подкрался к двери, надеясь увидеть хотя бы финал кровавой сцены.

54